"Йисрой" ("Итро") Рассказывает: Рав Исроэль Зельман
Если вообще можно говорить об уровне важности глав Торы, то глава, повествующая о Синайском Откровении, об отправной точке истории нашего народа, бесспорно, первая среди равных. Все обстоятельства подготовки к Дарованию Торы, каждое слово, переданное Творцом через Моше, и, конечно, могучая кульминация в виде Десяти Заповедей описывают, как объяснено в талмудическом трактате Шабат, символическое бракосочетание Вс-вышнего и еврейского народа (написано, что Моше выводит народ из стана навстречу Б-гу, как невесту - навстречу жениху). Именно в этом тексте, перед Откровением, произносятся знаменитые, неизбывно раздражающие наших внутренних и внешних врагов слова об избранности народа Торы: "А вы будете для Меня царством священников и народом святым", и ещё - "И будете для меня сокровищем из всех народов". Сосредоточимся же на самом главном, на той вершине, выше которой людям не возможно подняться - на первых двух заповедях, услышанных непосредственно от Вс-вышнего. Если на мгновение отвлечься от торжественности момента и приглядеться к эпохальным словам, которыми начинаются Десять Заповедей, оказывается, что в более чем привычной формулировке - что ни слово, то загадка. Воистину, нет числа объяснениям того, почему Б-г, так сказать, представился евреям в качестве спасителя "из земли египетской, из дома рабов", а не в качестве Творца мира. Одно из них связано с отрывком Талмуда из трактата Менохойс. Там, на 42-ом листе, утверждается, что "любая заповедь, которая дана и неевреям тоже, не требует от еврея говорить благословение перед её исполнением, и только та, которую обязаны соблюдать именно евреи, снабжается начальным благословением". Пример первого - заповедь "Плодиться и размножаться", перед исполнением которой не требуется, как известно, произносить никаких благословений. На 62-ом листе трактата Йевомойс говорится, что "прозелит, имевший детей до перехода в иудаизм, выполнил заповедь" (и, несмотря на то, что в объяснениях Тойсфойс там обнаруживается большая проблема с обязанностью неевреев плодиться, сошлёмся на Раши, который пишет прямым текстом: "сынам Ноаха заповедано" и цитирует общеизвестное торжественное "пятничное обращение" Вс-вышнего к Адаму и Хаве). Дело в том, что, если обязанность - на всём человечестве, невозможно произнести ту необходимую часть благословения, где говорится "освятил нас своими заповедями и заповедал нам (ве-цивону)". Именно поэтому же в первой строке Десяти Заповедей сказано не "который сотворил", а "который вывел": все люди (и не только люди) созданы Вс-вышним, а вот Исход и Синайское Откровение - ценности узко национальные (как бы это ни раздражало кое-кого), что и подчёркивается во время второго из этих величайших событий. Но, пожалуй, ещё большее удивление вызывают последние слова этой важнейшей первой заповеди веры во Вс-вышнего: "из дома рабов". Кажется, что (по простому смыслу) достаточно было сказать "который вывел тебя из земли египетской": ведь то, что там, в Египте евреи были рабами, уже неоднократно упоминалось в Торе, зачем говорить об этом ещё раз? И, кроме того, почему бы не сказать "из рабства" (как в пасхальной Агаде - "ме-авдус"), что означает это "из дома рабов"? Объясняемые в нескольких местах, последние слова этой великой строки являют ещё несколько граней её неисчерпаемого смысла. Раби Хаим бен Аттар рассказывает в своих пояснениях "Ойр а-Хаим" о том, что в этом дополнении подчёркивается, из какого ужасного места Творец выручил евреев. В более древних источниках (например, в "Мехилте раби Йишмоэля") объясняется, почему не сказано "из рабства": речь, оказывается не о том, что "евреи были рабами", а о том, что вокруг них были "дома рабов", то есть (с небольшой разницей в одну "огласовку") "дома служителей". Начало Десяти Заповедей получает очень важный дополнительный смысловой оттенок: Вс-вышний провозглашает, что Он - Б-г, который вывел евреев "из земли египетской, из дома служителей" (то есть, оторвал, спас от идолопоклонства). Фраза освещает, таким образом, два важнейших элемента Исхода: во-первых, "из земли египетской" (то есть, из страны телесного порабощения) и, во-вторых, из "дома служителей" (то есть, из цитадели духовной нечистоты). Благодаря такому принципиально новому ракурсу, кроме всего прочего, ещё и образуется плавный переход ко второй заповеди (к запрету иметь идолов и поклоняться им): выходит, что теперь, после практически насильственной (проведённой приказом - как написано в главе "Бо") отмены идолопоклонства, предписывалось принять на себя его отсутствие в качестве главного элемента образа жизни. Формулировка второй заповеди тоже таит в себе необозримую глубину: что это, вообще, за выражение такое "не будет у тебя других богов": как можно обзывать Вс-вышнего и, не рядом будь помянуты, идолов одним и тем же словом, да ещё в такой торжественный момент отделения Одного от других, отделения того, что есть, от того, что является страшно опасной и болезненной выдумкой человека? Есть же в святом языке неоднократно употребляемое в самой Торе (например, в запрете не "любоваться идолами") слово "элилим" ("божки", именно - "идолы"), что это такое - "элоим ахерим" ("боги другие")? Как это довольно часто бывает, Раши, видевший свою задачу в объяснении простого смысла слов Торы, выбирает из двух и более вариантов, приведённых в классическом источнике (на этот раз - в уже упомянутой Мехилте), тот, который наиболее "прост". Благодаря маленькому уточнению смысла понятия "ахерим" получается вроде бы ясное и исчерпывающее разъяснение: не "боги другие", а "боги других" (других людей, других народов). То есть, при обдумывании заманчивых предложений перехода, не дай Б-г, в какую-нибудь (очередную) новую веру, нас ни в коем случае не должны волновать те "другие" (вроде бы умные, бескорыстные, добрые, какие угодно), которые основали передовую идеологию: запрещено абсолютно, именно несмотря на то, что полно "других", почитающих это за божество (избави Б-же). Во втором (не приведённом у Раши) объяснении осуществляется ещё один дивный поворот многослойной фразы. Раби Элиэзер говорит, что они обновляют божества (мехадшим элоус) каждый день. Каким образом? Был у него золотой. Но - понадобился. Сделал серебряного. Когда понадобился и он, сделал медного. И так далее. И так сказано (в последней книге Торы) "Новые из близкого пришли". Прямая связь идолопоклонской религии с материальным миром (и, соответственно, с его круговоротом простых - не духовных - ценностей), делает всё несерьёзным, чуть ли не подверженным инфляции. При прекрасном материальном положении идол изготавливается из золота, но потом (когда приходят не лучшие времена), бога, заменённого на серебряного, приходится переплавлять на монеты. А если ситуация, с Б-жьей помощью, продолжает ухудшаться, приходится переходить на медь, на глину, на комки грязи- Знаменитые слова Торы из песни "Аазину" (о постоянной, не прекращающейся всю историю фабрикации идеологий) понимаются здесь ещё и как описание появления на свет очередной ужасной поделки: все эти "новые" изготовляются "из близкого", подручного материала, именно то, (или лучше сказать, всё), что на данный момент находится под руками, легко превращается в предмет культа. В результате, как это и определяется в изначальном запрете, получаются "всё время боги другие", "всё время новые". Калейдоскопическая, праздничная смена нездоровых пристрастий прогрессивного человечества могла бы, пожалуй, и заворожить иного постороннего наблюдателя. Но - только не нас, изначально предупреждённых. Картина завершается (в Мехилте) появлением раби Ицхака, который мрачно добавляет к уже сказанному, что если бы во второй заповеди была сделана геройская попытка перечислить названия идолов (закон, вроде бы, должен быть как можно более конкретным), то "не хватило бы всех кож, которые в мире" (имеется в виду, для написания столь длинного Свитка Торы). И, хотя это утверждение может показаться удивительным (ведь написано же про тестя Моше Итро, что он "перепробовал служить всем возможным идолам, а значит, список вовсе не так неисчерпаем), можно довольно быстро понять, что речь не только о "древних моделях". Если попытаться составить список всего, чему поклонялись люди за всю историю, действительно не хватит "никаких кож".